Неформальный театр «Лориэн» пользуется широкой известностью среди казанской молодежи. Его отличие от других непрофессиональных театров в непревзойденной музыкальности. «Лориэн» ставит на сцене только мюзиклы, рок-оперы и музыкальные сказки. К слову, два музыкальных спектакля театр запланировал показать на фестивале «Зиланткон»: «Али Баба и сорок разбойников» первого ноября, и «Мой Тристан» — четвертого. О специфике музыкальных трупп, репертуаре и собственной независимости рассказала нам режиссер-постановщик театра Елена Владимировна Созник.
О тех, кто делает театр
Корр.: Кто в составе труппы вашего театра?
Елена: У нас в коллективе большая часть народа — непрофессиональные музыканты. Профессиональных, по-моему, всего человек пять. Это те, кто хоть что-то закончил – институт культуры, например, или музыкальное училище. Есть несколько человек, которые в музыкальных группах играют, просто музыкой занимаются. А так в основном у нас люди, можно сказать, с улицы – разных профессий, разных увлечений. В среднем это молодежь – ребята до тридцати лет.
Корр.: Как вы набираете людей в свою команду?
Елена: Их не нужно набирать, они сами приходят. Обычно люди побывают на спектакле, потом подходят, спрашивают: «Можно остаться?». Я им: «Ну, оставайтесь, если выживете». А выжить не так просто. Во-первых, это же коллектив со своими отношениями – прижиться не так легко. Во-вторых, это работа. Нервы. Время. Профессионалам хорошо – им заплатили зарплату, они пришли и с 10 до 6 отработали. А у нас люди отучились, отработали, потом приходят сюда на репетиции до поздней ночи. Личной жизни у актеров практически нет. Репетиций много, выходных не бывает в принципе.
Корр.: То есть вы не ходите специально искать актеров в музыкальных училищах, например?
Елена: А из музыкальных училищ ребята и не задерживаются. Приходила девочка – потопталась и ушла. Если у человека, который учится в училище, кроме музыки на что-то есть время, значит, он там не делом занят. Я сама преподавала в музыкальном училище, поэтому знаю, что это такое. Кроме того, вокальные требования к эстрадникам и вокальные требования к актерам – это разные вещи. Поэтому нельзя говорить, что если к нам придет человек с музыкальным образованием, то ему будет легко. Трудно будет, так же как и всем. И даже если человек с актерским образованием придет, ему будет так же весело.
Корр.: Вы хотите сказать, что актерам будет сложно ставить голос?
Елена: Вокал у актеров, конечно же, есть у всех. Но у нас в театре есть свой пример, как профессиональный актер не может выйти на сцену. С ребятами работает Андрей Голубицын – ведет спектакль «Жанна Дарк» как режиссер-постановщик. Как человек с актерской профессией, он помогает более тонко подходить к делу и что-то понимать по-другому. Ему это интересно самому, но как актер спектакля он выйти не может – не поет настолько хорошо.
Корр.: То есть условия работы у вас достаточно сложные. Как происходит отбор людей?
Елена: А отбора нет. Человек приходит и начинает заниматься. У нас есть люди, у которых с голосом по пять лет не получается. Потому что у кого-то получается с ногами, у кого-то с мозгами. Принципиально, конечно, стараются петь все. Но есть люди, у которых совсем не получается. И они играют одну-полторы роли с очень простеньким вокалом. Или находят себе другое применение: например, одна из таких девушек сегодня у нас ведет хореографию – потому что у нее это хорошо получается.
Корр.: Сколько на сегодняшний день у вас человек в труппе?
Елена: Количество актеров всегда варьируется в районе сорока. И не удивляйтесь – это не много. Почти всегда в спектакле задействована вся труппа. Допустим, когда играли мы Графа Монте-Кристо – там как раз задействована большая толпа народа. И в других спектаклях всем работы хватает.
От детской сказки к мировой литературе
Корр.: Какие спектакли вы сейчас играете?
Елена: У нас в репертуаре пока 8 спектаклей. Десять лет назад мы начинали с «Финрод Зонг» и «Жанны Дарк». Два спектакля Веры Трофимовой – «Дорога в рай» и «Мой Тристан». Играли рок-оперу «Иисус Христос – суперзвезда», но сейчас он в полусыром состоянии – нет главного героя. Старый уехал из Казани, а нового еще не вырастили. Также сегодня не играем спектакль «Граф Монте-Кристо», появились проблемы с авторскими правами. Моя любимая сказка «Али Баба и сорок разбойников». Ну и две постановки с моей авторской музыкой – «Танго смерти» и «Сказка о пропавшей музыке».
Корр.: Кто выбирает, какую постановку играть в этом сезоне?
Елена: Что играть, всегда выбирала я. Вот только на постановке «Иисус Христос — суперзвезда» настояли парни-актеры. Сами захотели – сами мучились и ставили. «Граф Монте-Кристо» предложила мама одного из ребят. Я долго не хотела ставить, но потом согласилась. Сейчас очень жаль, что по авторским правам проблемы, и мы больше не можем его играть.
Корр.: А как правообладатели «Монте-Кристо» на вас вышли?
Елена: Мы делали рекламу нашего выступления Вконтакте и выложили треки правообладателей в качестве рекламы. Вот они по этим трекам, видимо, вышли на меня по телефону. Сказали, что, мол, хватит, а то будем юридически прекращать. С тех пор спектакль этот не играли. И «Иисуса Христа» мы, по сути, не имеем права играть. Просто пока с авторскими правами никто не беспокоил.
Корр.: Не сложно ли молодым ребятам ставить такие серьезные вещи, как «Жанна Дарк» или «Граф Монте-Кристо»?
Елена: О, нет, они очень любят эти спектакли. Я вам даже больше скажу: иногда сложнее играть детскую сказку. Потому что, когда в зале сидят взрослые люди с мозгами, они слушают твои реплики, и смотрят на тебя по-другому. В разы сложнее удержать внимание и интерес четырех-пяти летних детей. Поэтому разницы в затрате сил на спектаклях как таковой нет.
Мы – свободные артисты
Корр.: Кто ваш зритель?
Елена: Наш зритель – родственники, друзья, знакомые и родственники друзей знакомых. Такая сарафанная паутина. Ну и некоторые приходят, например, с «Зиланткона», где мы каждый год выступаем. И, кстати, нам сейчас активно не хватает зрителя, потому что мы богаты только тем, что заработали. Нас же никто не финансирует. Мы живем здесь (ДК Урицкого – корр.) – и платим нашему дому. Сегодня будет спектакль «Али Баба» и все деньги пойдут в кассу ДК. Конечно, нам очень хочется какой-то поддержки. Возможно, мы сами виноваты в том, что не ищем сами спонсоров, не попрошайничаем.
Корр.: А какой поддержки вы бы хотели?
Елена: Хотели бы поддержки независимых меценатов, чтобы это позволило нам не утратить свою независимость. Но мы понимаем, что это на грани фантастики. Потому что понятно, что мы государственным театром не станем. В государственном театре люди должны работать, а мы так и будем балансировать на грани любительского полупрофессионального коллектива. У нас тут — врачи, журналисты, переводчики, психиатры… Народ очень разношерстный. И они не будут менять профессию – они будут жить в театре лет пять максимум. Это только попытка выразить свое другое «Я». Сегодня она до трех часов в клинике работает, а здесь она Эльфийская королева или кто-нибудь еще. От обычной ролевой тусовки нас отличает только какая-то большая серьезность и умение.
Беседовала Ольга Вольшинец,
Фотографии – Наталия Бочкова
kznportal.ru
02 ноября 2012
